И. ВАНЮШИН
Мир аквариума
г. Москва

Синий неон
О том, что кроме голубого и красного неонов в природе существует еще один, я узнал случайно из разговора. На вопрос, что же он собой представляет, мне ответили: "Это что-то вроде испорченного красного неона". Однако такой пренебрежительный отзыв не погасил, а, наоборот, возбудил мое любопытство — захотелось посмотреть на него самому. Вскоре выяснилось, что если бы я повнимательней относился к попадавшим в мои руки публикациям, знакомство с этой рыбкой состоялось бы гораздо раньше.
Синий неон (Paracheirodon simulans) — очень маленькая аквариумная рыбка. Длина взрослых самок едва достигает 3—3,5 сантиметра, самцы и того меньше — 1,5—2 сантиметра.
По сравнению со своими собратьями синий неон имеет более вытянутое тело, он тонок и изящен. У P. innesi и P. axelrodi светящаяся полоса проходит слегка наискось от глаза к жировому плавнику, а у P. simulans она тянется посередине тела до основания верхней лопасти хвостового плавника. Красная полоска расположена, как у Р. innesi. Зачастую она очень бледна, иногда почти незаметна, хотя у некоторых экземпляров (чаще у самцов) бывает яркомалинового цвета. А вообще-то яркость красного цвета у P. simulans, как и у большинства мелких харациновых, зависит от их состояния, а точнее — от условий содержания.
Воочию синего неона я увидел весной 1994 года: около дюжины этих рыбок было обнаружено в полученной из Колумбии партии природных красных неонов.

Надо сказать, что мое первое знакомство оказалось во многом неудачным и огорчительным. Уже во время карантина половина рыб погибла. Уцелели две самки и четыре самца. После пересадки в общий аквариум одна из самок отнерестилась, но я узнал об этом позже — по ее опустевшему брюшку. А через некоторое время она и еще один самец погибли. С оставшимися рыбками я предпринял множество попыток, но нереста так и не дождался. А когда у них на теле стали появляться какие-то изъязвления, на которые никакие способы лечения не действовали, я мысленно простился с ними. Высадил всю стайку в освободившийся 18-литровый нерестовик с "неоновой" водой (общая жесткость менее Г) и уже никаких лекарств не добавлял.
Каково же было мое удивление, когда на другой день обнаружил, что их состояние заметно улучшилось. А через два дня кожные покровы очистились совсем — очевидно, мягкая вода оказала лечебное воздействие.
Этот эпизод мог бы показаться случайностью, если бы все не повторилось с одиноким самцом Nannostomus trifasciatus, тоже прибывшим из Колумбии. У него подобная язва на боку затягивалась, когда я помещал его в мягкую воду и пытался лечить, а в общем аквариуме она появлялась снова. В это время я заливал в общий аквариум водопроводную воду без корректировки ее жесткости, которая держалась на уровне 16—20°. Опыт показывает, что вообще-то южноамериканские харациновые не страдают в жесткой воде, но вероятно, есть исключения.
В еде синие неоны оказались очень привередливыми. Они отказывались от циклопа, дафнии и даже науплиев артемии. Очень понемногу ели коловратку и науплиев пресноводных рачков, попадавших вместе с более крупным кормом, да еще выбирали какие-то крошки из "TetraMin", который я специально для них стал добавлять в рацион. Казалось, что у них вообще нет аппетита. Не нравилась мне и их манера постоянно держать плавники сложенными — это придавало им какой-то угнетенный вид нездоровой рыбы. Возможно, на деле так оно и было. Отчаявшись, я отнес их на выставку "Мир аквариума", но интерес к синему неону все же не потерял.

И вот в марте 1996 года из Германии прибыла уже специально заказанная небольшая партия P. simulans. Рыбки были очень малы — чуть больше сантиметра, но полностью окрашены, и в их очертаниях уже угадывались самцы и самки.
Я с тревогой смотрел на эти крохотные сверкающие создания, вспоминая неприятности своего предыдущего опыта. Но уже первое кормление науплиями артемии показало, что вновь прибывшие неоны ведут себя совершенно иначе. Проголодавшись за дорогу, они основательно набили свои животы. В дальнейшем рыбки так же демонстрировали отменный аппетит и не брезговали никаким кормом. Умудрялись проглотить даже коретру, чуть меньшую, чем они сами.
Синие неоны находились в аквариуме вместе с прибывшими в этой же партии P. sp."diamond", P. innesi "gold" и нанностомусами — трехполосым и карликовым. Чтобы обеспечить наиболее комфортные условия для роста и созревания этих рыб, я почти ежедневно заменял 1/10 часть воды. Помня о реакции P. simulans и N. trifasciatus на жесткую воду, я, забыв об экономии, разводил водопроводную воду (20—22° dGH) деминерализованной так, чтобы общая жесткость не превышала 4—5°.
За полтора месяца самки выросли до двух сантиметров, самцы были чуть более полутора. Несколько самок заметно округлились, и я решил попробовать их развести. Из публикаций я уже знал, что для нереста нужна вода "неоновых" параметров (общая Жесткость 1—4° при нулевой карбонатной, рН 5,0—5,5, температура 25—26°С). Неизвестны были только такие под­робности, как время суток, освещение, аэрация, суб­страт, соотношение самок и самцов и т.п., от которых иногда целиком зависит успех разведения. Неоправданно большим представлялся и рекомендуемый размер нерестовика — 70 литров.
В итоге я подготовил три 18-литровых нерестовика с водой жесткостью 0,2е, рН 5. Поскольку в "Аквариумном атласе" Р. Риеля и Г.А. Бенша (изд-во "Мергус") говорится о торфованной воде для P. simulans, в воду я добавил на всякий случай по 5—6 капель "То-ruMin." На дно поместил сепараторные сетки и по одному небольшому кустику таиландского папоротника.
Отобрав из стаи трех самых полных самок, я рассадил их с вечера в нерестовики — каждую с двумя самцами синего неона. Через два дня, к моему сожалению, стало ясно, что у двух самок к моменту вылова животы были основательно набиты едой, а не икрой. Оставалась надежда на последнюю самку, но к концу третьего дня, не обнаружив под сеткой икры, я решил, что и здесь неудача. Однако, уже собираясь вернуть рыбок в стаю, я вдруг заметил, что они плавают более оживленно, чем обычно. Решил подождать и не ошибся: к 10 часам вечера начался нерестовый гон.

Я выключил все постороннее освещение, оставив над нерестовиком 15-ваттную лампу, горящую вполнакала (через диод) и защищенную красным фильтром. Все три рыбки без устали носились в полутьме вдоль стенок и, казалось, не обращали друг на друга внимания. Через полчаса скорость движения увеличилась и они уже просто метались по аквариуму. Теперь самцы устремлялись за самкой, стараясь прижаться к ней боком. Иногда самка на мгновение замирала и один из самцов или оба с двух сторон прижимались к ней. Тут же следовал взаимный толчок, и гон возобновлялся. При такой высокой скорости движения и слабом освещении можно было только догадываться, что в момент толчка выбрасывались икра и молоки.
Сначала икрометание шло где попало: то у стенок, то посредине дна. Примерно через час гон стал ослабевать, а спаривания участились, причем чаще они происходили в кустике папоротника. Я сразу же добавил второй куст, и рыбки стали немедленно его использовать. Это выглядело необычно, так как по собственному опыту я знал, что рыбы с ночным (сумеречным) нерестом субстратом не интересуются.
Время от времени самка, не снижая скорости, на ходу касалась ртом решетки. Сначала я посчитал это случайностью, но вскоре понял, что она склевывает прилипшую к решетке икру. К исходу второго часа спаривания почти прекратились, и самка стала откровенно рыскать по дну в поисках икры. Я выловил рыбок, а нерестовик затемнил.
Попытаемся представить, как происходит этот процесс в природных условиях. Готовая к нересту самка (или несколько) со следующими за ней самцами несется, как говорится, "куда глаза глядят". И этот гон является обязательной биологической прелюдией. В аквариуме он имитируется суматошным плаванием вдоль стенок. Этим, видимо, и объясняются рекомендации по применению "большого нерестовика.
Так как нерест в природе происходит на очень большой площади, рыбки икру свою не видят, устремляясь после мгновенного спаривания дальше. И еще. В природе рыбы, очевидно, "натощак" не нерестятся, тогда как в нерестовике их не кормят. Чем дольше производители там просидят, тем сильнее голод, и первое, что попадается им на глаза, вдет на корм, а это как раз их собственная икра.
Может быть, без особого ущерба для чистоты воды, рыбок все-таки слегка подкармливать в нерестовике? Допустим, на второй день — науплиями артемии.
Наутро я бегло сосчитал стеклянно-прозрачные икринки, получилось около 30. Их диаметр я не измерял, но по виду икринки синего неона были чуть меньше, чем у других неонов. На следующие сутки, к вечеру, личинок еще не было. Выклев произошел где-то ночью: к 7 часам утра на дне копошились прозрачные шарики с короткими ниточками-хвостиками, стремившиеся укрыться от света. Я убрал папоротник и решетку со дна, а нерестовик снова затемнил.

Далее развитие личинок шло обычным порядком. На пяти день у них сформировались глаза. Личинки, со дна перебрались на стенки. Освещение их уже не беспокоило. От желточного пузыря почти ничего не осталось, и в тельце под лупой был заметен крохотный пузырек воздуха. Я измерил нескольких личинок, висевших на переднем стекле. Их длина в среднем была 3,5 миллиметра. На следующий день, утром, даже не дожидаясь расплыва, я дал личинкам прудовую "пыль" — смесь коловраток, какой-то крупной инфузории и науплиев циклопа. К вечеру личинки оторвались от стенок и, держась у дна, приступили к кормлению. Как и у остальных мелких харациновых, пищу они не искали, схватывая только то, что появлялось перед носом.
Растут мальки довольно медленно, хотя в отсутствии аппетита упрекнуть их нельзя. Особого предпочтения какому-либо корму не отдают, хотя, похоже, легче управляются с науплиями артемии, мелкие же дафния и циклоп воспринимаются хуже — их труднее поймать.
Первые признаки окраски у молоди появились после свойственного большинству харациновых срока — на 21-й день. Окрашивались мальки в несколько этапов: неделю синели глаза, еще неделю — участок над брюшком, потом как-то вдруг возникла тонкая светящаяся нить вдоль хвостовой части тела, а после всего этого появилась малиновая подсветка.
По мере окрашивания менялось и поведение мальков. Они ушли в средние слои воды, стали более подвижными. В полутора­месячном возрасте молодь формой тела уже напоминала своих родителей.
P. simulans — бойкая подвижная стайная рыбка. Держится обычно на открытом месте, ближе к поверхности, но охотится так­же и у дна. Она настолько быстра и маневренна, что при кормлении опережает всех других рыб, первая успевает все перепробовать и съесть то, что ей более всего по вкусу. Когда однажды вместе с прудовой дафнией в аквариум попал малек ротана, его мгновенно поймал и съел самец синего неона. Надо думать, что именно такая прыть во всех жизненных проявлениях и дает возможность маленькой, яркой, заметной рыбке выжить и выдержать пищевую конкуренцию.

Журнал Аквариум 1997 №1